За все, чем мы дорожим. Глава 4-23
Mar. 10th, 2017 12:34 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
isgerdrРанее в нашей галактике
23.
По пути на Эним стыковка рейсов была очень короткой, так что все, что Габриэль успела увидеть на станции «Валькирия» - транзитный коридор и терминал, через который она проверила бронь отеля. А теперь выходило, что ей предстоит провести здесь несколько часов. Ладно, по крайней мере, здесь уж точно нет никакого Нуарэ! Хотя Габи уже не раз нервно оборачивалась, заметив краем глаза какого-нибудь высокого брюнета. Наконец она обругала себя истеричкой и отправилась к терминалу – во-первых, отвлечет, во-вторых, она кое-что обещала.
Первым делом она послала Бенито фотографии, сделанные перед отъездом, а также поблагодарила его за конфету, которая действительно оказалась фантастически вкусной. Потом написала Альваро, извинилась за свое внезапное исчезновение и передала привет всей компании. Задумалась, писать ли на Сомбру. Хотелось побыть одной и никого не видеть. Но лететь и так две недели, и потом еще сидеть дома – нет, это точно не вариант. Тем более у нее с собой целая гора подарков. Так что она написала Ари и попросила предупредить парней. «А отмечать мой приезд я нахально напрашиваюсь к тебе».
Времени по-прежнему оставалось много, и Габи отправилась в кафе. Хундианский чай оказался, строго говоря, не чаем, но на вкус был очень приятен. К тому же Габи как медик не могла не отметить, что этот напиток должен быть неплох при простуде. «А с холодным душем я все-таки перестаралась». Подумав, Габи купила пару пачек про запас, заодно и сувенир будет. Потом устроилась за столиком, сделала большой глоток и волевым решением запретила себе нервно оглядываться по сторонам. «Или иди пиши четвертое письмо, доктору Темницки». Чай всегда улучшал ей настроение, и Габи наконец почувствовала, что начинает выдыхать. Что бы ни вытворял коммандер, он все-таки не полный идиот. Сложнее было отвлечься от контингента станции – их ярко-синяя форма один в один совпадала по оттенку с той, что носили в «Синей Молнии». Все-таки Габи до сих пор потряхивало от этой истории, пусть Гордон и его гвардия и вели себя более чем корректно, а расстались они и вовсе друзьями. Шутить в Сфере не любят, она убедилась в этом многократно. Одно неверное слово, да что там, неверное движение – и они с Нуарэ уже не информанты, а попросту пленные. Да, наверное, не убили бы. Но точно изрядно потрепали бы нервы.
От размышлений ее отвлекла желтая собачья морда, внезапно возникшая у самого плеча. Вот так песик, раза в полтора больше сомбрийских овчарок! Но с виду дружелюбный. Габриэль осторожно протянула руку – он обнюхал ее и лизнул.
- Фриц! – укоризненно произнес молодой голос за спиной Габриэль. Она обернулась и в который раз невольно напряглась, видя ярко-синюю униформу. Но на шевроне был не круг звездного неба, разбитый молнией, а золотой пес, точная копия того, что сейчас подбирался к блюдцу с печеньем.
Хундианец, веснушчатый парень примерно одних лет с Габриэль, что-то скомандовал по-немецки, потом перешел на пиджин:
- Фриц, как не стыдно приставать! Прошу прощения за моего напарника, он еще совсем щенок.
«Ого! Хорош щеночек! – изумилась про себя Габриэль. – Свет дневной, ну и громадина вымахает!».
Хундианец заметил ее удивление и пояснил:
- Я хотел сказать, что он еще молод. Намного больше он не станет. Да, простите, мы не представились – это Фриц, а меня зовут Генрих. Мы следим за порядком на станции. Только что сменились с дежурства.
Говорил он с заметным акцентом, но понять его не составляло труда. Габриэль отметила, что сначала он представил пса, а потом себя. Да, капитан ведь рассказывал, что собаки здесь играют совершенно особую роль… Она протянула руку:
- Габи. Старший офицер сомбрийского космофлота. Медкорпус. Летала в отпуск в Старые Колонии. Обожаю путешествовать.
- Вот здорово! – не без зависти воскликнул Генрих. – Про Сомбру нам немного читали в академии, но сам я дальше «Валькирии» не был. Мы же закрытая планета. Сюда попасть – уже большая удача. Может быть, потом, когда выйду в отставку…
- Зато мысли об отставке не будут гнетущими, - улыбнулась Габи. Генрих рассмеялся. Он и сам чем-то напоминал пса-подростка, такой же веселый и любознательный. Что, конечно, не значило, что в случае тревоги они с Фрицем не порвут нарушителя в клочья.
Вскоре они уже перешли на «ты» и болтали совершенно по-приятельски. Габи узнала, что Генрих недавно женился, и это, вкупе с блестящими рекомендациями, помогло ему получить назначение на «Валькирию» - туда старались посылать людей семейных, которые точно не пойдут искать себе счастья во внешнем космосе. Конечно, он скучал по дому, но вахты щедро оплачивались, к тому же служить на этой станции было почетно. Но и требования предъявлялись соответствующие, в частности, отличное знание пиджина. Генрих несколько раз извинился за свой акцент, но Габи заверила его, что прекрасно все понимает, и он расслабился. Почти. Потому что, стоило ему в своих рассказах хотя бы приблизиться к информации не для всех – и в мальчишечьих голубых глазах словно вырастал стальной заслон. Даже Фриц как будто становился серьезнее.
Зато о несекретных вопросах Генрих был готов говорить бесконечно. Очень заинтересовался коммом Габи, посетовал, что Хунд не закупает инопланетную технику – впрочем, его собственный комм был вполне неплох, хотя и грубоват на вид. Впрочем, по словам Генриха, хотя он и рад был бы посмотреть внешний космос, Хунд он не променял бы ни на что. Он всей душой любил свою планету и говорил о ней взахлеб. Габи узнала, что хундианские собаки – это местный вид, господствовавший на планете до появления колонизаторов. Они очень умны, слова «хозяин» и «питомец» к отношениям с ними неприменимы, поэтому хундианцы предпочитают говорить «напарники». А в правящей семье – вскоре после объявления об изоляции Хунд провозгласил себя монархией – есть целый ритуал знакомства наследника и щенка. При дворце кайзера есть парк, там живут на воле несколько собачьих семей. И в период, когда у них подрастают щенки, наследник престола отправляется туда выбирать того, кто станет его напарником – срок жизни хундианских собак сопоставим с человеческим. Возвращается облизанным с головы до ног и вывалянным в листьях, торжественно неся на руках того щенка, который ему приглянулся – или, точнее, которому приглянулся он.
- При поступлении на службу все примерно так же, но не настолько… церемониально, - сказал Генрих и смущенно улыбнулся. – Конечно, если у кого-то уже есть напарник, то служат вместе. У меня не было. Фриц уронил меня в лужу, а я только впервые надел парадную форму. Вот скажи, Фриц, тебе не стыдно?
Фриц негромко тявкнул, что, видимо, означало «нет». Габи расхохоталась, но, видя смущение Генриха, не без труда приняла серьезный вид. Он предпочел сменить тему:
- Так ты, говоришь, с Сомбры? А у нас ведь были сомбрийцы с полгода назад! Правда, не у нас, а у пограничников, но нам вся информация от них идет. Представляешь, нашу же банду рецидивистов отловили и сдали практически в подарочной упаковке! Не знаешь, кто такие?
- Как не знать! Это ж наши и были. Фрегат «Сирокко». Эскортировали дипмиссию, а эти придурки возьми да и напади. Я на фрегате старший корабельный врач. Так что про саму эту свалку я мало что порассказать могу, разве что про ее последствия. На допросе вот была, на случай, если этим деятелям пришлось бы химию колоть, но обошлось. Наш старпом и без всякой химии так допросит, что эти пиратики минут пять кочевряжились, а потом сами рассказывали про свой рост, вес и размер ботинок, какого числа они родились, какого года... и какого хрена. И слава солнцу, а то потом еще медотсек бы после них драить пришлось – загадили бы весь.
Генрих хрюкнул.
- Ох, да. У меня же друзья в планетных службах. Тоже в лицах представили, как эти герои недоделанные им плакались про страшных-ужасных сомбрийцев, которые понабрали себе в экипаж диверсантов и обижают несчастных уголовников, - его окончательно разобрал смех, и он зарылся лицом в ладони.
- Они поначалу перли напролом, орали всякие гадости, - продолжала Габи. – Главарь на старпома решил наехать. Мол, чего раскукарекался, петушок, соблюдай давай свои конвенции, а дальше непечатно. А рядом кэп наш стоит, стенку подпирает, мол, я чего, я ничего, время на вас тратить, помощник справится. И так невзначай: «Он не петушок, он курочка», – сам понимаешь, такого поворота пират не ждал, а потому заткнулся. А кэп продолжает: «Будешь выступать – яйца тебе снесет». Как я там каменное лицо сохранила – честно говоря, сама не знаю.
- Ты меня уморить решила? – простонал Генрих. – Я, между прочим, представляю элитные части гвардии Хунда! Практически неприкосновенная персона!
Тут он уже не выдержал и расхохотался в голос. Габи, впрочем, и сама смеялась от души. Здесь хоть не приходилось следить за каждым словом, чтобы ни в чем не заподозрили.
- В общем, недолго они в крутых парней играли. А уж как им «железный снег» припомнили, так и вовсе сидели как крыса под метлой.
- Еще и «железный снег»? – возмутился Генрих. – Ну, красавцы! Он вообще-то запрещен как антигуманный! Где только запасы раскопали, такую бы энергию да на мирные цели. Ну ничего, ближайшую пару десятков лет им точно будет куда ее девать.
Помолчав, он продолжал:
- А вообще, я порой завидую космофлоту. На «Валькирии», конечно, почетно и круто, сюда направляют после кучи проверок, но зато и сидишь тут как сыч.
- Знаешь, Генрих, - очень серьезно сказала Габи, - это я вам в некотором роде завидую. У нас то терране возбудятся, лезут к нам доказывать, что мы им много всего должны, а они имеют право из нас делать вторую Деметру. То Лехана, чтоб на нее астероид грохнулся, свои делишки мутит. Жить на одном из самых оживленных узлов сети туннелей – это всегда сидеть на здоровом таком ящике со взрывчаткой.
Генрих только понимающе кивнул. Тут наконец объявили посадку на рейс Габи.
- Ох, ничего себе мы заговорились! А я еще думала, как время буду коротать! Мне пора идти. И… спасибо тебе. Вам обоим, - поправилась она.
- Да я что… - смущенно проговорил Генрих. – Удачной дороги! И… если хочешь, вот мой здешний адрес. Переписываться нам можно.
- Обязательно напишу! – крикнула Габи, направляясь к выходу на посадку.
Как бы Генрих ни скромничал, им с Фрицем удалось почти невозможное – улетая с «Валькирии», Габи улыбалась, уже не думая ни про какую Сферу и ни про какого Нуарэ.
23.
По пути на Эним стыковка рейсов была очень короткой, так что все, что Габриэль успела увидеть на станции «Валькирия» - транзитный коридор и терминал, через который она проверила бронь отеля. А теперь выходило, что ей предстоит провести здесь несколько часов. Ладно, по крайней мере, здесь уж точно нет никакого Нуарэ! Хотя Габи уже не раз нервно оборачивалась, заметив краем глаза какого-нибудь высокого брюнета. Наконец она обругала себя истеричкой и отправилась к терминалу – во-первых, отвлечет, во-вторых, она кое-что обещала.
Первым делом она послала Бенито фотографии, сделанные перед отъездом, а также поблагодарила его за конфету, которая действительно оказалась фантастически вкусной. Потом написала Альваро, извинилась за свое внезапное исчезновение и передала привет всей компании. Задумалась, писать ли на Сомбру. Хотелось побыть одной и никого не видеть. Но лететь и так две недели, и потом еще сидеть дома – нет, это точно не вариант. Тем более у нее с собой целая гора подарков. Так что она написала Ари и попросила предупредить парней. «А отмечать мой приезд я нахально напрашиваюсь к тебе».
Времени по-прежнему оставалось много, и Габи отправилась в кафе. Хундианский чай оказался, строго говоря, не чаем, но на вкус был очень приятен. К тому же Габи как медик не могла не отметить, что этот напиток должен быть неплох при простуде. «А с холодным душем я все-таки перестаралась». Подумав, Габи купила пару пачек про запас, заодно и сувенир будет. Потом устроилась за столиком, сделала большой глоток и волевым решением запретила себе нервно оглядываться по сторонам. «Или иди пиши четвертое письмо, доктору Темницки». Чай всегда улучшал ей настроение, и Габи наконец почувствовала, что начинает выдыхать. Что бы ни вытворял коммандер, он все-таки не полный идиот. Сложнее было отвлечься от контингента станции – их ярко-синяя форма один в один совпадала по оттенку с той, что носили в «Синей Молнии». Все-таки Габи до сих пор потряхивало от этой истории, пусть Гордон и его гвардия и вели себя более чем корректно, а расстались они и вовсе друзьями. Шутить в Сфере не любят, она убедилась в этом многократно. Одно неверное слово, да что там, неверное движение – и они с Нуарэ уже не информанты, а попросту пленные. Да, наверное, не убили бы. Но точно изрядно потрепали бы нервы.
От размышлений ее отвлекла желтая собачья морда, внезапно возникшая у самого плеча. Вот так песик, раза в полтора больше сомбрийских овчарок! Но с виду дружелюбный. Габриэль осторожно протянула руку – он обнюхал ее и лизнул.
- Фриц! – укоризненно произнес молодой голос за спиной Габриэль. Она обернулась и в который раз невольно напряглась, видя ярко-синюю униформу. Но на шевроне был не круг звездного неба, разбитый молнией, а золотой пес, точная копия того, что сейчас подбирался к блюдцу с печеньем.
Хундианец, веснушчатый парень примерно одних лет с Габриэль, что-то скомандовал по-немецки, потом перешел на пиджин:
- Фриц, как не стыдно приставать! Прошу прощения за моего напарника, он еще совсем щенок.
«Ого! Хорош щеночек! – изумилась про себя Габриэль. – Свет дневной, ну и громадина вымахает!».
Хундианец заметил ее удивление и пояснил:
- Я хотел сказать, что он еще молод. Намного больше он не станет. Да, простите, мы не представились – это Фриц, а меня зовут Генрих. Мы следим за порядком на станции. Только что сменились с дежурства.
Говорил он с заметным акцентом, но понять его не составляло труда. Габриэль отметила, что сначала он представил пса, а потом себя. Да, капитан ведь рассказывал, что собаки здесь играют совершенно особую роль… Она протянула руку:
- Габи. Старший офицер сомбрийского космофлота. Медкорпус. Летала в отпуск в Старые Колонии. Обожаю путешествовать.
- Вот здорово! – не без зависти воскликнул Генрих. – Про Сомбру нам немного читали в академии, но сам я дальше «Валькирии» не был. Мы же закрытая планета. Сюда попасть – уже большая удача. Может быть, потом, когда выйду в отставку…
- Зато мысли об отставке не будут гнетущими, - улыбнулась Габи. Генрих рассмеялся. Он и сам чем-то напоминал пса-подростка, такой же веселый и любознательный. Что, конечно, не значило, что в случае тревоги они с Фрицем не порвут нарушителя в клочья.
Вскоре они уже перешли на «ты» и болтали совершенно по-приятельски. Габи узнала, что Генрих недавно женился, и это, вкупе с блестящими рекомендациями, помогло ему получить назначение на «Валькирию» - туда старались посылать людей семейных, которые точно не пойдут искать себе счастья во внешнем космосе. Конечно, он скучал по дому, но вахты щедро оплачивались, к тому же служить на этой станции было почетно. Но и требования предъявлялись соответствующие, в частности, отличное знание пиджина. Генрих несколько раз извинился за свой акцент, но Габи заверила его, что прекрасно все понимает, и он расслабился. Почти. Потому что, стоило ему в своих рассказах хотя бы приблизиться к информации не для всех – и в мальчишечьих голубых глазах словно вырастал стальной заслон. Даже Фриц как будто становился серьезнее.
Зато о несекретных вопросах Генрих был готов говорить бесконечно. Очень заинтересовался коммом Габи, посетовал, что Хунд не закупает инопланетную технику – впрочем, его собственный комм был вполне неплох, хотя и грубоват на вид. Впрочем, по словам Генриха, хотя он и рад был бы посмотреть внешний космос, Хунд он не променял бы ни на что. Он всей душой любил свою планету и говорил о ней взахлеб. Габи узнала, что хундианские собаки – это местный вид, господствовавший на планете до появления колонизаторов. Они очень умны, слова «хозяин» и «питомец» к отношениям с ними неприменимы, поэтому хундианцы предпочитают говорить «напарники». А в правящей семье – вскоре после объявления об изоляции Хунд провозгласил себя монархией – есть целый ритуал знакомства наследника и щенка. При дворце кайзера есть парк, там живут на воле несколько собачьих семей. И в период, когда у них подрастают щенки, наследник престола отправляется туда выбирать того, кто станет его напарником – срок жизни хундианских собак сопоставим с человеческим. Возвращается облизанным с головы до ног и вывалянным в листьях, торжественно неся на руках того щенка, который ему приглянулся – или, точнее, которому приглянулся он.
- При поступлении на службу все примерно так же, но не настолько… церемониально, - сказал Генрих и смущенно улыбнулся. – Конечно, если у кого-то уже есть напарник, то служат вместе. У меня не было. Фриц уронил меня в лужу, а я только впервые надел парадную форму. Вот скажи, Фриц, тебе не стыдно?
Фриц негромко тявкнул, что, видимо, означало «нет». Габи расхохоталась, но, видя смущение Генриха, не без труда приняла серьезный вид. Он предпочел сменить тему:
- Так ты, говоришь, с Сомбры? А у нас ведь были сомбрийцы с полгода назад! Правда, не у нас, а у пограничников, но нам вся информация от них идет. Представляешь, нашу же банду рецидивистов отловили и сдали практически в подарочной упаковке! Не знаешь, кто такие?
- Как не знать! Это ж наши и были. Фрегат «Сирокко». Эскортировали дипмиссию, а эти придурки возьми да и напади. Я на фрегате старший корабельный врач. Так что про саму эту свалку я мало что порассказать могу, разве что про ее последствия. На допросе вот была, на случай, если этим деятелям пришлось бы химию колоть, но обошлось. Наш старпом и без всякой химии так допросит, что эти пиратики минут пять кочевряжились, а потом сами рассказывали про свой рост, вес и размер ботинок, какого числа они родились, какого года... и какого хрена. И слава солнцу, а то потом еще медотсек бы после них драить пришлось – загадили бы весь.
Генрих хрюкнул.
- Ох, да. У меня же друзья в планетных службах. Тоже в лицах представили, как эти герои недоделанные им плакались про страшных-ужасных сомбрийцев, которые понабрали себе в экипаж диверсантов и обижают несчастных уголовников, - его окончательно разобрал смех, и он зарылся лицом в ладони.
- Они поначалу перли напролом, орали всякие гадости, - продолжала Габи. – Главарь на старпома решил наехать. Мол, чего раскукарекался, петушок, соблюдай давай свои конвенции, а дальше непечатно. А рядом кэп наш стоит, стенку подпирает, мол, я чего, я ничего, время на вас тратить, помощник справится. И так невзначай: «Он не петушок, он курочка», – сам понимаешь, такого поворота пират не ждал, а потому заткнулся. А кэп продолжает: «Будешь выступать – яйца тебе снесет». Как я там каменное лицо сохранила – честно говоря, сама не знаю.
- Ты меня уморить решила? – простонал Генрих. – Я, между прочим, представляю элитные части гвардии Хунда! Практически неприкосновенная персона!
Тут он уже не выдержал и расхохотался в голос. Габи, впрочем, и сама смеялась от души. Здесь хоть не приходилось следить за каждым словом, чтобы ни в чем не заподозрили.
- В общем, недолго они в крутых парней играли. А уж как им «железный снег» припомнили, так и вовсе сидели как крыса под метлой.
- Еще и «железный снег»? – возмутился Генрих. – Ну, красавцы! Он вообще-то запрещен как антигуманный! Где только запасы раскопали, такую бы энергию да на мирные цели. Ну ничего, ближайшую пару десятков лет им точно будет куда ее девать.
Помолчав, он продолжал:
- А вообще, я порой завидую космофлоту. На «Валькирии», конечно, почетно и круто, сюда направляют после кучи проверок, но зато и сидишь тут как сыч.
- Знаешь, Генрих, - очень серьезно сказала Габи, - это я вам в некотором роде завидую. У нас то терране возбудятся, лезут к нам доказывать, что мы им много всего должны, а они имеют право из нас делать вторую Деметру. То Лехана, чтоб на нее астероид грохнулся, свои делишки мутит. Жить на одном из самых оживленных узлов сети туннелей – это всегда сидеть на здоровом таком ящике со взрывчаткой.
Генрих только понимающе кивнул. Тут наконец объявили посадку на рейс Габи.
- Ох, ничего себе мы заговорились! А я еще думала, как время буду коротать! Мне пора идти. И… спасибо тебе. Вам обоим, - поправилась она.
- Да я что… - смущенно проговорил Генрих. – Удачной дороги! И… если хочешь, вот мой здешний адрес. Переписываться нам можно.
- Обязательно напишу! – крикнула Габи, направляясь к выходу на посадку.
Как бы Генрих ни скромничал, им с Фрицем удалось почти невозможное – улетая с «Валькирии», Габи улыбалась, уже не думая ни про какую Сферу и ни про какого Нуарэ.
