За все, чем мы дорожим. Глава 5-8

[isgerdr]

Ранее в нашей галактике

Давно
Жюль Картье всегда знал, что младшая дочь с ним откровенна. В важных вещах так точно. А что до неважных – все имеют право на свои секреты. И когда Габи сказала, что увольнительную ей не дали из-за плохих результатов в учебе, Жюль поверил. Хотя и удивился – уж кто-кто, а Габи всегда налегала на занятия с завидным рвением, не то что старшие. Но Академия была известна строгостью порядков и сложностью программы, а Габи поступила совсем недавно. Может быть, действительно еще не втянулась. К тому же Жюль с горечью сознавал, что в Академии Габи определенно спокойнее. Он слишком ушел в работу и упустил момент, когда ситуацию, возможно, еще было реально исправить, и теперь все, что ему оставалось – по возможности ограждать младшую дочь от матери и сестер. Хорошо, что Габи не держит на него зла. Хотя вроде бы в последнее время они пришли к более-менее мирному сосуществованию…
С Алеком Враноффски Жюль договорился о консультации по поводу сделки с потенциальными партнерами. Это были большие любители отыскивать дыры и выторговывать себе преимущества в одностороннем порядке, поэтому договор должен был выглядеть так, чтобы не подкопался даже леханец. В то же время случай не настолько сложный, чтобы обращаться к Эмилио Агилере, который сам родом с той Леханы и способен переиграть практически кого угодно. В конце концов, расценки у Агилеры под стать его умениям. А Враноффски в юридических кругах считается вторым после Агилеры, да еще и давно знает Жюля. Словом, консультация прошла во вполне дружеской обстановке, в договор теперь не проскользнула бы даже мышь, и Жюль уже предвкушал успех. Но в дверях кабинета он внезапно остановился и схватился за косяк, словно ему резко стало нехорошо. На лестнице стояла Габриэль.
Дочь побледнела и вскинула голову, явно готовясь защищаться. Из гостиной обеспокоенно выглянул старший сын Алека… как же его? Точно, Ариэль. Габи упоминала, что они подружились. Удивительно – от Ариэля в детстве в голос выла вся школа, в старших классах он даже влип в неприятности с нацгвардами и был переведен в реморализационную школу. И вот там вечный разгильдяй внезапно показал себя увлеченным специалистом в информационной технике – ему наконец дали нагрузку по его неуемной энергии. Правда, в Академии, как говорил Алек, он уже тоже пару раз успел подраться, но с его подростковыми эскападами это не шло ни в какое сравнение. Жюль сделал успокаивающий жест, показывая, что Габриэль точно ничего не грозит, и аккуратно отвел ее в сторону.
- Так. Я тебя знаю, и просто так ты мне врать не станешь. Что случилось?
Дочь смотрела на него с болью во взгляде и не отвечала, лишь крепче сжимала зубы. Наконец через несколько секунд она сумела произнести:
- Я не хочу туда приезжать.
Жюль отметил, что она не сказала «домой».
- Я знаю, что вы с Ирэн не ладите… - он тоже не стал говорить «с мамой».
- Это не публичный разговор, - Габриэль дернула плечом в сторону кабинета.
- Конечно, - кивнул Жюль. – Смотри, я уже освободился, хочешь, посидим где-нибудь. Когда тебе возвращаться в Академию? Могу отвезти.
- Увольнительная только началась. У меня есть пять дней. Дали продленную. Как и в прошлый раз. Так что я не просто врала тебе, а врала с особым цинизмом, - у нее прорвался нервный смешок. - Говорил ты мне, шила в мешке не утаишь... Давай поедем туда, где никого нет, и поговорим. Раз так получилось, нам надо. А потом я приеду обратно. Ари, ты не в обиде?
- Да нет проблем, подруга, - спокойно ответил Ариэль. - Ты это... посигналь на комм, я возьму папин кар и приеду тебя забрать, когда вы поговорите. А то чего мы будем гонять месье Картье туда-сюда – нерационально!
Надо же, как заговорил юный разгильдяй! Академия на него определенно хорошо влияет. А может, Габриэль.
- Мне не трудно, - улыбнулся Жюль. – Впрочем, если вы так сделаете, это и правда будет удобно, вечером у меня встреча совсем в другом конце города. Карин, - обратился он уже к Габи, - здесь неподалеку одна симпатичная кофейня, где мне всегда оставляют отдельный кабинет. Там нам никто не помешает.
Габи наконец улыбнулась – она поняла, что на нее не злятся.
- Самое то. Если честно, я бы сейчас не отказалась от куска торта или чего-то такого... не слишком полезного.
Жюль увидел, что Ари быстро что-то записал в комм, но различил только крупный шрифт «сказать бабуле». Да парень готовый разведчик!
- Мне тоже надо бы подзарядиться, - кивнул он. - А то Алек Враноффски, конечно, гениальный юрист, но от долгих разговоров с ним у меня мозг закипает!
Кофейня «Звездная ночь» была маленькой и уютной. Конечно, не из дешевых – настоящий кофе не может стоить дешево. И обставлена она была со вкусом. Мягкие диванчики, подушки, потолок, стилизованный под звездное небо – словом, атмосфера расслабляла и располагала к доверительной беседе. В столики, как почти везде, были встроены разъемы для подзарядки коммов и портативных дата-планшетов. А в отдельном кабинете - маленькой комнатке с диванчиком и подушками – была мини-станция для подзарядки с терминалом для защищенного доступа к галактик-нету. Персонал был безукоризненно вежлив, но улыбался вполне искренне.
Оглядевшись, Габи нахмурилась, явно что-то подсчитывая в уме. «Дочка, дочка…» - вздохнул про себя Жюль. С самого поступления Габи не попросила у него ни сантина и постоянно именовала себя «простым кадетом». Да что там – еще лет в четырнадцать она не по годам резко осадила кого-то из гостей, когда тот назвал ее «наследницей громадного состояния»: «Наследник – это тот, кто получил деньги от умершего. А мой папа жив и будет жить еще долго!». Нет, Жюль был очень рад, что Габи не выросла избалованной принцессочкой, но нельзя же так! В конце концов, она дочь одного из самых состоятельных людей на Сомбре.
- На цены даже не смотри, - сказал он. - Я выбрал место, значит, платить мне. Поверь мне, угостить тебя кофе с тортом для меня совершенно не проблема.
Дочь наконец выдохнула, потом сняла комм-линк с запястья и, сдвинув защитную силиконовую крышку, приложила контактами к станции.
- Разрядился. Хороша бы я была, реши прямо так позвонить Ари. Ты... прости меня. Пожалуйста. Я повела себя как сволочь, но я так хотела спокойствия.
Жюль только вздохнул:
- Я понимаю, что спокойствие - это не то, что у нас можно найти. Но ты же раньше все-таки приезжала домой.
Габриэль долго молчала, потом произнесла сквозь зубы:
- Пап... я не хочу называть домом то место, где меня бьют. И не буду. Я могу приезжать к тебе лично. Только когда их нет дома.
- Что?! – Жюль прошептал это почти беззвучно, но любой, кто хоть немного знал его, понял бы, что такой тихий голос означает предельную ярость. – Нет, я уже давно от них ничего хорошего не жду, но...
- Да ничего... - она накрыла его руку своей. - Ты не думай, меня не отделали как... о, моя подруга-третьезаветница говорит в таких случаях «как бог черепаху». Слово за слово, я просто высказала все, что думаю о том, как в этом доме воспитывают детей. Аньес и Виржини не было дома, а я в Академию собиралась. В очередной раз услышала, что у меня мышление нищебродки. Ну я и сказала, что в школе училась хорошо, в отличие от любимых дочек, и что такое сомбрийские ценности, и как, а главное, откуда они возникли, помню хорошо, и собираюсь их защищать как могу, а кому не нравится - чемодан, космопорт, Терра, там всех троих примут с распростертыми объятиями. Ну, потом разговор перешел на повышенные тона, меня тоже понесло, а потом мне нос разбили. Наши меня потом при заселении осматривали – как же, практика сама пришла. Я им всем сказала, что на меня шпана напала. В общем, перелома не было, да и в медблоке врач подтвердила. А синяк на скуле помазала чем надо, он за три дня сам сошел.
Так вот почему Ирэн ходила с повязкой… Тогда из ее истеричного монолога Жюль не понял ни слова и заподозрил, что она опять разозлилась на кого-то из персонала и, как это с ней случалось, от души стукнула кулаком по чему попало, а подвернулась стена или косяк. Хотя Габриэль, как бы ни конфликтовала с матерью, все-таки вроде бы с ней не дралась.
- Понятно, - медленно произнес Жюль. Судя по встревоженному взгляду Габриэль, выражение его лица было мрачнее сплошной облачности в самый затяжной шторм. - Тебе больше незачем искать оправдания, чтобы не приезжать. Я с удовольствием встречусь с тобой где угодно, когда у тебя будет время.
Габриэль набрала в грудь воздуха, словно собралась прыгнуть во Вьентосский залив.
- И, пап… это я ей пальцы на правой руке сломала. Тогда же. Ну, ты же помнишь, я на школьной физкультуре продвинутый курс самообороны выбрала. Она сказала, что если я подойду к дому больше, чем на полмили, она вызовет нацгвардов и отправит меня в тюрьму. Психует, конечно, но меня как-то не тянет проверять.
- Силенка у ребенка… - с горькой иронией вздохнул Жюль. – Это, конечно, перебор, но ты защищалась. Так что я тебя ни в чем не виню. Боюсь, моя супруга начинает терять берега. Не стану обещать, что смогу ее в чем-то переубедить, да и ты явно не станешь мириться, но поговорю я с ней обязательно.
- Я... правда не хотела, - Габи опустила голову. – Вообще не хотела, чтобы так вышло. Хотела вещи собрать да и уйти по-тихому, а через шесть лет тебе диплом показать. Уже почти собралась, а тут она. Надо было вообще молчать, а меня как сорвет... Ты ее не трогай лучше. Зачем тебе все это – скандалить еще… У тебя и так партнеры – не угадаешь, какой нормальный, а какой душу вынет. Не хватало еще дома собачиться.
- Скандалить я не собираюсь, - Жюль улыбнулся своей особой улыбкой, которую приберегал обычно для самых неприятных собеседников. – Но это и мой дом тоже, и я считаю нужным немного напомнить правила игры. Хотя, не скрою, я даже рад, что ты из нее выходишь. И что тебя так полюбили Враноффски.
Он немного помолчал и горько добавил:
- Должен же быть хоть один дом, где тебя любят.
- Это взаимно, - впервые за разговор Габи улыбнулась по-настоящему тепло. - Но ты посмотри на это семейство, как их можно не любить. Обещаю, когда-нибудь у меня будет лучшая семья в мире. Своих детей мне, конечно, не светит, но семья же разная бывает. Помнишь, как первые колонисты жили? У них были некровные семьи. Чем экипаж не такая семья?
- Согласен, - Жюль улыбался, но улыбка его была грустной. – Ладно, мне уже скоро ехать на встречу. Давай, звони Ари.
Габи жестом показала, что не закончила.
- Не говоря уже о том, - добавила она, - что у меня уже есть ты, и другого отца я бы не выбрала, даже если бы могла выбирать при рождении. Как только будет новая увольнительная – я тебе позвоню, и мы снова сюда придем. Или еще куда-нибудь, ты лучше меня ориентируешься. Удачи тебе с твоими партнерами.
Она набрала Ари, и через некоторое время Враноффски примчался на каре отца с редкостно загадочным лицом.
- А у нас для тебя сюрприз! Бабуля, оказывается, как раз собиралась накормить весь клан сладеньким, так что дома ждет вот такой тазик эклеров. Габ, помогай! Все равно на тренировках сгоним, а так хоть праздник живота устроим!
Габи кинулась ему на шею. Кажется, даже изрядный кусок торта, который она только что съела, не помешает участвовать в уничтожении эклеров. Да Жюль и сам бы присоединился, не будь он занят.
Со встречи с неимоверно дотошным ракуэнским бизнесменом, причем дотошным даже для ракуэнца, Жюль поехал домой. Там ждала все та же обстановочка. Виржини, окончательно превратившаяся из полноватой девушки в откровенную толстуху, валялась на диване с тарелкой пирожных, обсыпав все вокруг себя крошками. Аньес сидела на балконе и курила, чего Жюль вообще не переносил. Супруга у себя в комнате сделала себе маску на лицо и листала с дата-планшета модный журнал. На пороге его встретила экономка Рамона, которая сообщила, что все хорошо и тихо, дома в основном прибрано (она неодобрительно покосилась в сторону дивана), никаких происшествий не было, отчет по расходам она уже переслала Жюлю.
- Месье Жюль, вам ужин погреть? Я сама или Энни скажу. Мы тут сами поужинать собираемся. А вы выглядите, как будто вас, простите, кирпичами били. Если надо чего принести, вы скажите. На вас правда лица нет.
- Спасибо, я поужинал в городе, - с каменным лицом ответил Жюль.
- Тогда спокойной ночи. Я скажу, чтоб никто не беспокоил.
Она посмотрела на него сочувственно и ушла на вторую кухню, где слышался приглушенный смех помощниц по хозяйству Энни и Лили. Жюль поблагодарил добрую женщину и пошел к Ирэн. Та хотела было начать один из традиционных монологов про «эту твою дочь», но он жестом остановил ее.
- Мне нет дела, что там произошло между тобой и Габриэль, - проговорил он очень тихо, но даже у Ирэн от этого полушепота обычно пропадала всякая охота возражать. - Я просто хочу напомнить, что несколько лет назад мы кое о чем договаривались. Или ты начинаешь вести себя прилично, или завтра здесь будет опека и независимый психиатр. Их здесь до сих пор нет только в память о том, что когда-то я сам выбрал тебя. Глянцевой прессе очень понравится обмусоливать скандал с участием знаменитой светской львицы.
Он повернулся и вышел, не дав супруге вставить ни слова. Все равно ничего нового он от нее не услышит. Заодно сделал замечание Аньес за курение и Виржини за крошки. Конечно, вряд ли кто-то тут что-то поймет, но не сделать совсем ничего было невыносимо. Вспоминалось окаменевшее лицо Габриэль и ее слова «я не хочу называть домом то место, где меня бьют». «Я не хочу называть домом то место, где могут поднять руку на мою дочь», - подумал Жюль.
На следующий день он сказал, что ему предстоят долгие переговоры за городом и остановится он в отеле. Жена и дочери почти не отреагировали, Рамона понимающе кивнула. Даже если она и была в курсе, что это значит – она не выдаст. И Жюль отправился к Джоанне.